Александр Лукашенко заявил, что Беларусь готова принять 150 тысяч пакистанцев, а Нацбанк скрыл часть статистики в квартальном отчете. Что это значит и как отразится на нашем благосостоянии, экономический эксперт Сергей Чалый и журналистка Ольга Лойко обсудили в шоу «Чалый: Экономика». Публикуем отрывки беседы.
Нацбанк скрыл данные
«0,8% — месячный рост [инфляции в Беларуси], март по сравнению с февралем. Это, вроде как, меньше, чем было в феврале к январю. Но на самом деле смотреть нужно не на основную инфляцию сейчас.
Если построить базовый индекс потребительских цен — это тот, который не зависит от регулирования, который не зависит от волатильных цен, — примерно с октября 2023 года это просто ровнехонько поднимающаяся линия без малейших перегибов. И, в общем, даже, я бы сказал, ускоряющаяся в последнее время.
Но самые интересные про инфляцию вовсе не мартовские данные. Это снова мой любимый случай: собака, которая не лаяла. … Нацбанк всегда по итогам квартала делал квартальный обзор инфляции, который был не очень важен, потому что он обобщал все остальное. Но там была спрятана важная штука, за которой мы следили, а именно расчеты аналитических подразделений Нацбанка — разрыва выпуска ВВП Беларуси. И нету этого документа [в отчете за первый квартал]».
Есть зерно и мясо, остальное купим у китайцев
«Что у нас есть? Одеть, накормить, ну, защитить себя. “Ну, защитить” — тоже на аутсорсинг, в общем-то, отдано. Перемещаться, строить, убирать улицы — это все есть. … То есть мы умеем самое базовое, а все остальное сколько-нибудь сложное купим у китайцев. …
Самое первое — это накормить и одеть. У нас же, говорит [Александр Лукашенко], опыт строительства продовольственной безопасности есть. А под продовольствием мы что понимаем? Зерно, мясо, хлеб и так далее. Зерно и хлеб, в сущности, одно и то же. Поэтому — зерно и мясо. Вот это есть, а остальное в Китае купим.
И это, строго говоря, теперь все, что он пытается продавать на внешний рынок. То есть, с какой бы мы страной контакт ни устанавливали, там всегда мы готовы вам помочь в обеспечении продовольственной безопасности. Для этого нам надо найти страну, у которой хуже, чем у нас дела обстоят. Как, например, у Зимбабве. И научить их выращивать хлеб».
О высоком уровне развития беларусской экономики
«Мы плавно переходим к визиту [премьер-министра Пакистана] Шахбаза Шарифа. Ответному визиту. Поставки сельхозтехники, организация местных производств тракторов, прицепной техники, удовлетворение спроса на качественное детское питание, сухое молоко. Ну, вот, собственно. А мы же с ним будем торговать и покупать, что, например? Рис и мандарины, фармацевтическая… Казалась бы, у нас своего этого добра [хватает]. Текстильная продукция, спортивные товары, одежда и обувь. Ну, то бишь легкая промышленность.
Тут тоже меморандум, но хотя бы о чем-то. По поставкам котонизированного льноволокна в 2025 году между Оршанским льнокомбинатом и пакистанской компанией Mercury. То есть это договор о чем? О том, что мы будем сырье поставлять в Пакистан, а Пакистан потом нам будет слать свою уже из этого сделанную одежду.
То есть мы превращаемся постепенно в, не хочется сказать, сырьевой придаток. Пакистанская легкая промышленность — самая низкая добавленная стоимость! … Поэтому, видимо, оттуда и родилась вот эта идея: … вы нам, соответственно, присылайте специалистов текстильной промышленности, направив их для работы, в том числе и в Барановичи. Это вот хлопчато-бумажное производственное объединение. Беларусь готова принять на работу 100-150 тысяч высококвалифицированных работников из Пакистана. <...>
Страны из аграрных, проходящие первичную индустриализацию, начинали с текстильной промышленности и легкой. И старательно уходили потом от нее дальше. Беларусь достигла такого высокого уровня экономического развития, когда у нас есть все технологии, но мы называем высококвалифицированными работниками из Пакистана работников текстильной промышленности».
Сознательная экономия и подготовка к войне
«Российская экономика в течение длительного времени существовала в нескольких фазах. Примерно до 2009 года, до мирового экономического кризиса, Россия росла очень хорошими темпами. Порядка 6%, по-моему. А вот после 2009 года до примерно 2021-го темпы резко упали и стал 1-1,5%. При том, что цены на нефть продолжали быть очень высокими. Это довольно странная история.
Почему так происходило? Объяснение этому в том числе… Помнишь, когда-то мы с тобой (с Ольгой Лойко в программе “Экономика на пальцах” — ред.) еще на TUT.BY
говорили о том, что как-то очень странно ведет себя российская экономика. В том смысле, что они не тратят вот эти нефтегазовые доходы. Не в инвестиции их не пускают, что, в принципе, могло бы увеличить темпы потенциального выпуска в будущем. Ни в инфраструктурные даже. То есть не увеличивают, грубо говоря, качество и уровень жизни, а просто тупо накапливают. Причем, накапливали где? Доля золота росла в золотовалютных резервах.
И уже тогда я, кто за язык тянул, высказал такое предположение, что это … так ведут себя страны, которые готовятся к войне. Это был 2015 год. И Россия действительно, похоже, готовилась к войне. То бишь это была сознательная экономия на инвестициях, на внутреннем потреблении».
