Вопрос о статусе политзаключенных
«52 человека, среди которых были 14 иностранных граждан, из беларусской тюрьмы вывезли к границе Литвы и передали в руки американских представителей. При этом у политзаключенных, которых вывозили из тюрьмы КГБ, предварительно отобрали паспорта. Вместо этого им выдали справки, которые даже не удостоверяют личность. В этот раз все было сделано так, чтобы это даже не выглядело актом гуманизма, которым традиционно власти объясняли все освобождения. И самое главное, чтобы сделать невозможным возвращение в страну.
Именно поэтому многие стали называть эту спецоперацию освобождением с последующей депортацией. Но, как объяснил юрист, адвокат, бывший кандидат в президенты Алесь Михалевич в интервью “Белсату”, ни депортация, ни экстрадиция не могут применяться государством к собственным гражданам. … Уточнив, что это напоминает советские практики по отношению к диссидентам.
Почему важен вопрос о юридической квалификации случившегося? Потому что эта система с изгнанием из страны работала, пока никто не задавался лишними вопросами. Но в этот раз нашелся человек, который поставил вопрос о том, что это вообще было и в каком статусе находятся освобожденные. Николай Статкевич отказался покидать страну. И действительно, если бы речь шла о помиловании, то это желание не имело бы для него никаких негативных последствий».
Хватают больше, чем отпускают
«Как и в случае с Марией Колесниковой, преступлением является само желание оставаться в стране. И тем самым ситуация отличается от всех предыдущих случаев, когда под международным давлением режим выпускал политзаключенных, включая того же Статкевича. Более того, тогда условием было не просто освобождение политзаключенных, а их отсутствие. Идея была — всех выпускаем и новых не сажаем.
Нынешняя ситуация полностью противоположна. По данным правозащитного центра “Вясна-96”: “С 18 января в Беларуси прошли 9 волн помилования политзаключенных — в общем было освобождено 170 человек. За это время 283 человека получили статус политзаключенного”.
Еще раз: это только те, кто был признан политзаключенными. В заложники было взято гораздо больше. По данным “Флагштока”, в одной только Гомельской области с начала года только по делу “Беларусского Гаюна” были задержаны 250 человек. Это даже не плато репрессий, это их эскалация. Хватают в разы больше чем отпускают».
Неприемлемое становится приемлемым
«Лучше так, чем никак, говорят нам. И это абсолютная правда. Но делать из этого вывод “или так, или никак” — это, как минимум, грубая логическая ошибка, а как максимум — наглая манипуляция. Потому что, сколько бы Лукашенко не рассказывал о том, что этот вопрос двадцатый в его переговорах с американцами, на самом деле, это и есть единственный вопрос, о котором они говорят публично. И Лукашенко явно не находится здесь в сильной переговорной позиции. “Я предупредил американцев сразу: как только нам станет известно, что вы начинаете им подыгрывать, нашим беглым, и вместе начинаете какую-то игру осуществлять, мы сразу с вами прекращаем все переговоры”, — говорил Лукашенко своим журналистам 22 августа, после освобождения группы из 14 заложников. Типа, такие вот у нас красные линии.
А уже на встрече в Минске с [представителем президента США Джоном] Коулом 11 сентября он сказал: ”Особенно наши беглые (мы их называем), они так хотят примазаться к этой теме. Ну, Крис, ты это хорошо знаешь. Я хорошо информирован — ты с ними переговоры ведешь и с нами. Ради бога. Это ваше дело, с кем вести переговоры”.
Ну, и в общем, не такая эта линия и красная. Когда нам говорят про принципиальность Лукашенко и про то, что есть позиции, с которых он никогда не отступится, мы видим, что то, что недавно было неприемлемым, прекрасно становится приемлемым».
Что хочет Лукашенко от Трампа
«30 лет бессменной диктатуры. Как вам это удалось и как у вас это получается? Это ровно то, о чем я говорил. Лукашенко пытается продать Трампу с его авторитарными замашками свой опыт автопереворота — преобразование демократической страны в тоталитарную за короткий исторический срок. Ту сферу, в которой Лукашенко считает себя первопроходцем. Дональд, зачем тебе этот Орбан? Я же лучше Орбана.
Но это, что Лукашенко хочет дать Трампу. А что Лукашенко хочет получить от Трампа? На первый неопытный взгляд, мелкие гешефты вроде снятия санкций со своего кошелька или запчастей для своего Boeing. На самом деле, нам не нужно даже предполагать. Лукашенко сам проговорился. И это самое ценное признание за последнее время.
В Лошицком парке, обращаясь к своему президентскому народу, Лукашенко заявил: “Вы — молодцы. Мы с вами в 2020 году пережили мятеж. Понимали, что могло бы быть. Сейчас вы понимаете, глядя на Украину. А мне приходится каждый день работать с этим. Знаете, американская делегация у нас регулярно здесь бывает. Мы с ними ведем определенные переговоры. Мы устаканим ситуацию. Сделаем так, как это нужно для нас”.
И эта фраза требует осторожного разминирования. Ну, во-первых, в 2025 году говорить “мы пережили мятеж” означает, что нет. Вы его до сих пор не пережили.
Во-вторых, ничего не закончилось. Вы же видите, с чем приходится иметь дело, говорит он: мы ситуацию устаканим, а не устаканили.
В-третьих, посредством переговоров с американцами он хочет устаканить ситуацию. То есть — еще раз. Он не воспринимает результаты переговоров как что-то неудобное. Как какое-то давление. Напротив, найденный им издевательский способ освобождения с беззаконным выдворением для него — возможность стабилизации его внутренней обстановки».
