«Беларусское кино есть, но его нет». Лавренюк и Гаврилюк в гостях у Чалого

Николай Лавренюк — продюсер независимого кино. Он один из главных киноэкспертов Беларуси. Много лет Лавренюк был координатором национального конкурса кинофестиваля «Лістапад».

Януш Гаврилюк последние 12 лет неустанно доказывает, что беларусское кино существует. Он создал фестиваль «Бульбамуві», который прошел путь от полупанк-мероприятия до главного форума беларусского кино. 

Сергей Чалый: Почему вы вдвоем? Потому что эти два человека независимо друг от друга на протяжении довольно длительного времени многое делали для популяризации, представления беларусского кино. Сколько лет вы знакомы?

Николай Лавренюк: Наверное, восемь. Личное знакомство было разве что в 2015 году. 

Януш Гаврилюк: Помню, что это был 2015 год. 

Сергей Чалый: То есть я был прав насчет независимых треков в работе над беларусским кино. Фестиваль «Бульбамуві» беларусского кино в Польше — это 2011 год, начало? Притом что сейчас он девятый, были перерывы. И он был раньше, чем появление самого национального конкурса в рамках фестиваля «Лістапад». Эти две истории как-то связаны между собой?

Януш Гаврилюк: Фестиваль беларусского кино в Польше появился, потому что в Беларуси не было фестиваля беларусского кино. А я живу в Польше и была возможность организовать такой фестиваль в Польше в 2011 году. Поэтому мы организовали. 

Николай Лавренюк: Фестиваль беларусского кино в Беларуси был. Не было беларусского конкурса на «Лістападзе». Был фестиваль в Бресте, но очень такой государственный, беларусьфильмовский фестиваль, проходил раз в два года. Маленькая такая ремарочка. 

Януш Гаврилюк: Знаю о государственном фестивале. И «Лістапад» тоже был государственный. Но главный. И очень удивляло то, что один из крупнейших фестивалей не имеет конкурса беларусских фильмов. Национального конкурса. Поэтому мы начали создавать это в Варшаве. Первый фестиваль «Бульбамуві» — это был фактически просмотр всего беларусского кино, которое есть. И за три дня пришло очень много людей. И один из польских кинокритиков — Петр Черкавский, которого пригласили, сказал: «Януш, ты сделал крутое мероприятие. Я посмотрел много беларусских фильмов, попил много беларусской крамбамбули. Но что ты покажешь через год?».

Николай Лавренюк: Это важная составляющая фестиваля — крамбамбуля.

Януш Гаврилюк: Да. Помню, что в нашем офисе — кинотеатре «Луна» — стояло сто бутылок крамбамбули, которую привез отец «Нехты» (ред. — Александр Путило). Он работал тогда на «Белсате» в спортивной редакции. Он приезжал из Беларуси и привозил мне ее, я его просил. 

Сергей Чалый: То есть ты задолго запасся.

Николай Лавренюк: На «Лістападзе» такого не было. «Бульбамуві» должен получить оскар за лучшую организацию фестиваля. 

Сергей Чалый: У этого фестиваля не было же какого-то политического измерения. Это был просто интерес поляков к соседям.

Януш Гаврилюк: Надо помнить, что это был 2011 год. Год после президентских выборов. И польское Министерство иностранных дел объявило конкурс на совместные беларусско-польские действия в культуре. Беларусским кино я интересуюсь давно. Познакомился в Минске с беларусским режиссером Андреем Кудиненко. Благодаря ему я много узнал о беларусском кино. Он познакомил меня еще с Андреем Ращинским — кинокритиком, и Максимом Жбанковым. И, честно говоря, я очень хорошо в начале попал. Потому что они много рассказали для моего понимания, в чем проблема беларусского кино. Оно есть, а его нет. 

Николай Лавренюк: Здесь нужно цитату дать из фильма того самого Андрея Кудиненко «Оккупация. Мистерии», что беларусского кино нет и не будет. 

Сергей Чалый: Мне кажется, это такая любимая беларусская сквозная тема.

Николай Лавренюк: Мне нравилось очень, когда вы делали такие футболки «Никакого беларусского кино нет. А оно есть!». 

Януш Гаврилюк: Я даже хотел прийти в ней. Но 11 лет…

Николай Лавренюк: Немного старая.

Сергей Чалый: Как я понимаю, фестиваль начинался во многом как частичка независимого, андеграундного, панковского, экспериментального кино. Показ культового «Случай с пацаном»...

Януш Гаврилюк: Мы тогда показали, если хорошо помню, все, которые возможно показать, фильмы «Беларусьфильма». Мы показывали документальное кино, плюс это был 2011 год, уже было пару фильмов Андрея Кутило, который начал сотрудничать с «Белсатом». Это была панорама кино, просто все лучшее, что стоит показать в кинотеатре. 

Я вернусь к тому, что говорил в начале. Что кинокритик спросил, что я покажу через год. А что будет, ведь мы фактически все показали. И я подумал, что нужно делать конкурс беларусских фильмов. И тогда тоже почитал, что на «Лістападзе» нет такого конкурса. Поэтому был на 100% убежден, что мне нужно попробовать. И в следующем году мы также получили грант от Министерства иностранных дел Польши, так как им очень проект понравился. Тогда помню, что в кинотеатре «Луна» в центре Варшавы за два дня было полторы тысячи зрителей. И тогда на наш фестиваль прежде всего приходили поляки. Которых просто интересовало, какая Беларусь, какой фильм. 

Сергей Чалый: Я собственно об этом. Фестиваль был для поляков.

Януш Гаврилюк: Можно так говорить. Тогда в Варшаве, в Польше беларусской эмиграции было мало. И она, честно говоря, нигде не ходила. Какое кино? Их не было видно. Прежде всего, это была политическая эмиграция, помню, пошла после 2010 года. 

Николай Лавренюк: Но не такая массовая, как сейчас. 

Януш Гаврилюк: Сейчас совсем другая ситуация. Этот фестиваль очень понравился. Польское Министерство иностранных дел даже показывало проект этот в Европарламенте. И в следующем году мы объявили конкурс. Это был 2012 год. И я помню, что нас очень поддерживала беларусская государственная пресса. Это было очень интересно. Газета «Звязда», например, писала о «Бульбамуві». И «Літаратура і мастацтва».

Николай Лавренюк: Там работали хорошие кинокритики. 

Януш Гаврилюк: И в 2012 году на первый конкурс уже пришло 70 заявок фильмов. Тогда очень интересная вещь: оказалось, что кино независимое в Беларуси, о котором никто не слышал, есть. И эти люди, которые создают его, есть, только никто о них не знает. Еще интересная вещь, что к нам приходили фильмы и работников «Беларусьфильма», БТ’шники нам присылали свои фильмы. Оппозиционные партизаны. У нас была возможность привозить их всех в Варшаву. Мы называли бульбабус. Они всю ночь ехали в Варшаву. В автобусе они интегрировались. 

Николай Лавренюк: Лучшая интеграция. 

Януш Гаврилюк: Когда они уже были в Варшаве, именно в этом автобусе, который ехал из Минска до Варшавы, там создавалась эта тусовка киношная, которая потом активна была уже у себя на «Лістападзе» в 2014 году, когда возник национальный конкурс… 

Сергей Чалый: Кстати, по-моему, у тебя была несколько лет назад в интервью такая фраза, что заслуга «Бульбамуві» — появление национального конкурса. Тогда можно было считать, что фестиваль выполнил свое предназначение.

Януш Гаврилюк: Я так думаю, что за три года в Варшаве мы выполнили задачу, чтобы беларусское кино было в Минске. 

Сергей Чалый: Для того, чтобы Беларусь узнала, что в Беларуси есть беларусское кино, его нужно было показать в Варшаве.

Николай Лавренюк: Не могу на 100% согласиться. Я присоединился чуть позже, в 2014 году, когда появился у нас конкурс на «Лістападзе». Я был модератором, стал этот весь процесс координировать уже в 2015 году. Был в тот момент, когда дирекция «Лістапада» принимала решение, что будет у нас конкурс. Мне кажется, что это, как часто бывает, было решение времени. Время пришло и какая-то цифровая революция, которая произошла. Этого независимого беларусского кино не было. Во времена советские, когда все снимали на ленту, его не существовало. А когда появилась цифровая камера, тогда это стало возможно. Это стало очень доступно.

Беларусское независимое кино, мне кажется, держится на энтузиастах. На тех, кто его просто любит и не может без него жить. И снимает, потому что не может не снимать. 

Януш Гаврилюк: Фестиваль «Бульбамуві» дожил до 2016 года. В 2014 году, можно сказать, был пик. В 2015 году шла уже война в Украине, в Крыму. И тогда я уже не получил грант. Думаю, что гранты просто пошли в Украину. Но фестиваль мы сделали. Потому что директор кинотеатра «Муранов» — очень известная в Польше персона. И он сказал: «Друзья, год назад вы нам платили за театр. Беларусскому делу нужно помочь». И они нам дали бесплатно кинотеатр. Я платил за два с половиной дня за кинотеатр в центре Варшавы в 2014 году примерно 24-25 тысяч злотых. Это немалая сумма. Нам дали кинотеатр и это стало поводом, чтобы что-то делать. Поэтому в 2015 году мы, можно сказать, сделали полноценный фестиваль в Варшаве. И в то же время, в октябре 2015 года мы сделали фестиваль «Бульбамуві» в Минске в Центре современного искусства. Мои друзья мне помогали и присылали снимки, что там был полный зал. Невозможно было войти. Там именно показывали независимое кино, которое к нам пришло на конкурс. А потом я поехал в Минск на «Лістапад» и там мы познакомились. 

С названием «Бульбамуві» были проблемы. По-польски «муви» — это «говорит». Некоторым беларусам не нравилось. Это было с самого начала. Части белорусов, если так сказать, из более оппозиционного круга. Была ситуация, когда мы на варшавской Праге (ред. — район Варшавы на правом берегу реки Вислы) показывали фильмы «Бульбамуві». Одновременно была афиша выставки Михаила Анемподистова. И пришел такой чувак и прицепился к бульбе. А я был убежден, что я никого не оскорбляю. Бульба — это не оскорбительное слово. Это блюдо беларусов, его можно приготовить более чем по ста рецептам. 

Николай Лавренюк: Януш, кстати, очень хороший повар. У тебя был даже какой-то канал, где ты делаешь эти блюда. 

Сергей Чалый: 2015 год. И после этого ты же был невъездным в Беларусь? Это была абсолютная культурная оттепель. «Бульбамуві» проходит практически в Минске.

Януш Гаврилюк: Я ехал как такой победитель, Цезарь в этот Минск. Коля пригласил меня как гостя «Бульбамуві». Но и мой фильм участвовал в фестивале. Это был проект «Хранатоп», куратором которого был Андрей Кудиненко. Я хотел покорить Минск. Ехал через Гродно и задержался у лидера группы «Дзецюкі». Это была ошибка. Мы просидели целую ночь до утра. Я сел в поезд в шесть утра до Минска после этой нашей совместной ночи. В вагоне были свободные места. Я сел на номер три, вагон был пуст. Пришла девушка с номером места четыре. Она села на номер четыре и мы так вместе ехали четыре часа. 

Николай Лавренюк: Ну, ты хоть ей беларусское кино показал?

Януш Гаврилюк: Тогда нет. Просто держал закрытым рот. Ведь не успел… 

Николай Лавренюк: Не успел показать. 

Януш Гаврилюк: Нет, не успел утром помыть зубы. 

Николай Лавренюк: Что было дальше. Я встречаю Януша на крыльце и мы познакомились. Теплоту такую ощутили друг к другу. 

Януш Гаврилюк: Первое, что я сделал, поцеловал Николая в руку. Помню это хорошо. Они придумали на «Лістападзе» конференцию беларусских киношников в кинотеатре «Мир». Всех посадили, круглый стол. Мне сказали, что для меня нет места. Не хватило стула. И мне немного так стало, что все обо мне забыли. И я помню, что беларусский кинорежиссер Виктор Семенов просто дал мне половину своей табуретки. Мы сидели вместе на одной табуретке. 

Николай Лавренюк: Был такой аншлаг, и «Лістапад», и «Бульбамуві».

Сергей Чалый: Это просто был конкурс музыкальных стульев — надо успеть сесть.

Николай Лавренюк: Когда я пришел работать, я увидел, что столько есть талантливых, молодых и не очень молодых людей, которые просто делают кино, которые не имеют поддержки, не имеют ничего. Но они есть. И наша цель в том, чтобы дать им возможность это кино показать и чтобы их как-то интегрировать между собой и также с международной киноиндустрией. 

Януш Гаврилюк: Надо закончить об этом 2015 годе. Это в Беларуси начинается такая оттепель, в связи с войной в Украине, я думаю. И надо помнить, что в этом 2015 году Министерство культуры подготовило декрет президента о кинематографистах. Короче говоря, была идея в Минкульте, что каждый, кто не в государственной киноиндустрии, чтобы снимать, должен получить разрешение. Но этого не произошло. 

2015 год — это было и круто, и не круто. Ведь Андрей Кудиненко ожидал, что наш проект «Хранатоп» получит какой-то приз на конкурсе. Но с утра мы уже знали, что так не получится. Что кто-то другой. И помню 2015 год, кинотеатр «Москва», атмосфера была совсем другой, чем через три года. В 2015 году это было так, что целый «Беларусьфильм» сидел при баре, пил пиво, а под столами еще и водку. 

Сергей Чалый: Творческая атмосфера.

Януш Гаврилюк: Кто-то сказал мне: «Глянь, идет заместитель министра культуры, которая хочет, чтобы тот декрет вышел» (это была Ирина Дрига). Я решил поговорить с ней. Она в конце сбежала от меня из кинотеатра. Я ее догнал уже на улице, сказал: «Ирина, слушай, знаешь, кто я?». Она говорит: «Януш Гаврилюк. Фестиваль беларусского кино “Бульбамуві”». И я еще сказал ей: «Ира, помни, не обижай беларусское кино». Она отвернулась и ушла. И не обидела. 

Но это не конец истории. Я очень тогда раскрутился в Минске. В конце поехал на банкет в «Центральный». Здесь я потусил с ректором Академии киноискусства, Алесей Грибок — это беларусская актриса, играла у Курейчика в фильме «Выше неба». Там кто-то еще и кто-то еще. Все знают. Я прошел свои пять минут, можно так сказать. Время было уже выходить с банкета. Я вышел. ... Актрисант Купаловского театра хотел показать мне ночной Минск. Я сказал, что отойду, потому что мне захотелось посцать. Потом оказалось, что кинотеатр «Центральный» стоит рядом с главным зданием беларусского КГБ. И оказалось, что я посцал на главную дверь КГБ. 

Николай Лавренюк: А мне звонит режиссер и говорит: «Коля, полундра, Януша забрали. Надо спасать». Хорошо, что все закончилось нормально. 

Януш Гаврилюк: Я думаю, хорошо, что вы не спасали. Потому что если бы вы спасали, у меня не было бы такой интересной ночи. Надо помнить, что мы говорим о 2015 годе и у меня был польский паспорт. Поэтому меня одного ночью повозили по Минску большим автозаком. Это было круто. Я тогда пользовался польско-беларусско-русским матом. 

Сергей Чалый: Я думал, мы будем говорить о судьбе беларусского кино…

Николай Лавренюк: А почему это не судьба беларусского кино?

Януш Гаврилюк: Это было кино. И скажу почему. Они отвезли меня к врачу. А он говорит: «Привет, полякко! Берем кровь?». Я говорю, что боюсь, не надо. Поехали дальше. Заехали в минский участок. И там я просидел целую ночь. В клетке сидел бомж из Питера. Я не в клетке, я ходил курить все время. Познакомился там с минскими проститутками, так как их привозили очень часто. Когда ты ходишь по Минску, он такой чистый, классный, но он имеет и другую сторону тоже. Это было очень интересно. Ну и в конце, утром, пришли следователи. И это тоже как в фильме: один толстый, второй худой. Худой сказал: «Не въедешь уже в Беларусь». И пошли. И утром меня посадили в клетку с бомжем. А я с бейджем «Гость "Лістапада”». Прибегает тетка за своей дочерью. И так смотрит на клетку, а в клетке я и бомж из Питера. Она говорит: «О, Януш Гаврилюк!». И ушла. Потом позвонили ребята из КГБ, работник участка сказал, что переводчика не надо, потому что он (Януш) хорошо по-нашему шпрехает. Они приехали, когда было уже двенадцать. Пришли эти КГБ’исты. Как говорят, плохой и хороший. Когда я с ними пошел наверх, все двери там были открыты. И везде такой бардак. Тут бумаги какие-то, там стулья. Тогда я напомнил себе фильм о Франаке Вячорке «Жыве Беларусь!». Я так смеялся, что у них там сценарный ляп, а я иду, как в этом фильме, — все точно.

Не могу сказать плохо об этих КГБ’шниках. Они спросили, имело ли к этой акции отношение польское Министерство иностранных дел.

Сергей Чалый: Уже тогда искали кукловодов.

Януш Гаврилюк: Спросили, как мне здесь нравится. Я рассказал, что поддерживаю беларусское кино и делаю фестиваль в Варшаве. И надо бороться за кино. И мы так серьезно поговорили. Была такая приятная вещь, что один из них спросил: «Будешь к нам приезжать?». Говорю: «Конечно, надо дальше бороться за беларусское кино». Но один говорит, что все, конец.

Николай Лавренюк: Борись в Польше.

Януш Гаврилюк: Нет, он пошел просто договориться, чтобы мне не давали этот запрет. Наш человек. Вернулся и сказал, что все будет ок. Я не думаю, что он меня обманул. Мы попрощались. Мне сказали, что надо штраф оплачивать. Я дал деньги на штраф, сел на трамвай и поехал. Сейчас думаю, что тот штраф сотрудники участка не оплатили. В 2020 году перед выборами у меня на беларусской границе спросили, за что я имел запрет. Глянули — штраф неоплаченный. Возможно, поэтому я и не мог ездить четыре года в Беларусь. 

Короче, путешествие на «Лістапад» было интересное. 

Сергей Чалый: Сквозная мысль, уже не первый раз в третьей части программы проходит, о каком-то золотом веке культуры между двумя Площадями. Как-то все необычным образом развилось. Иногда, даже не вопреки власти, а с ее помощью. И казалось, что все вот-вот может быть как в нормальных развитых странах.

Николай Лавренюк: Ну, нет, нет. Все в сравнении. Если сравнивать с тем, что сегодня мы имеем, что там за лайк — вот туда, за репост — туда, за фильм — тоже туда, нарушение сделал — давай, в этот автомобиль, в котором Януш катался. Конечно, это было такое время либерализации, оттепели. 

Сергей Чалый: Это очень важная для меня мысль, что революция 2020 года во многом была подготовлена людьми, которые пошли после Площади 2010 в культурные проекты, в музыку, фестивали, театр, во все что угодно.

Николай Лавренюк: Думаю, что ты прав. 

Януш Гаврилюк: Если о культуре, в те годы, о которых ты говоришь, с 2010-го по 2020-й, не менее эта оттепель затронула кино. Было настолько хорошо, что появился этот «Лістапад», национальный конкурс. Ведь «Бульбамуві» закончилось, не было финансирования. Но появилась в Минске площадка, которая начинала развиваться. Которая с каждым годом, я следил за этим, развивалась. Был такой договор, что мы можем много показывать. Я помню, например, в 2019 году, когда я снова приехал в Минск на «Лістапад»... Были документальные фильмы Андрея Кутило и Максима Шведа. Я ходил на все показы беларусского кино в рамках «Лістапада». Было очень много людей. Люди все это обсуждали. Выглядело как большой фестиваль. И это было круто, когда я снова сидел на церемонии и побеждали фильмы, сделанные «Белсатом». На государственном фестивале. 

Николай Лавренюк: Так было и в 2016-м, и 2017-м. Только в 2018-м нас цензура немного тронула. Ведь мы уже там совсем... Это было очень интересно. Не могу сказать, что это была такая договоренность, но такой секрет Полишинеля, например, белсатовские фильмы участвовали в «Лістападзе». Просили только одно — плашечку вот эту убрать. Но «Белсат» писал, что пять наших фильмов на «Лістападзе». А вы открываете каталог «Лістапад» и первая страница — это портрет сами знаете кого. Кажется, какая-то фантастика. 

Беларусское кино, чем мы можем гордиться? Какие успехи самые большие? На самом деле это документальное кино. 

Сергей Чалый: Экспериментальное.

Николай Лавренюк: Нет, экспериментальное — это что? Это может быть и документальное, и игровое. Но, конечно, если говорить о каких-то наградах, фестивалях — это беларусское документальное кино. Это фильм Алексея Полуяна «Кураж», который был в Берлине, это фильм Андрея Кутило «Сумма» на IDFA в Амстердаме и на фестивале в Варшаве.

Если возвращаться, то, конечно, время оттепели, время всего. Но все равно беларусские режиссеры, беларусские кинематографисты оставались один на один. И хорошо, что был «Лістапад», хорошо, что это было возможно. Когда я еще не работал там, я думал о «Лістападзе», как в этой авторитарной стране существует такой фестиваль, который является просто островом вольности? И ты видишь там эти фильмы, видишь, что это могут быть и политические фильмы. Каждый год была дипломатическая работа, чтобы эти все договоренности, чтобы эти фильмы попали в программу.

Сергей Чалый: С разными людьми, разных творческих профессий говоришь об этом и каждый говорит примерно это о своей сфере. Ну, вот как могло быть, где все запрещено, то есть у каждого все запрещено кроме их сферы. И из этих островков на самом деле новая Беларусь и складывалась. Вот такой трагический…

Николай Лавренюк: Трагично... Я бы так не говорил. Конечно, это очень трудные времена и мы все знаем, что происходит, но крест на белорусском кино не надо ставить. Ведь эти все режиссеры, которые были на «Бульбамуві», которые были на «Лістападзе», которые сейчас уехали в разные страны, они продолжают работать. Сейчас, например, беларусский фильм «Родина» Александра Михалковича и Анны Бодяко попал в номинацию Европейской киноакадемии. Это европейский оскар по сути. И это такая конкуренция. Это фильм о дедовщине в беларусской армии. И таких примеров можно много показать. 

Януш Гаврилюк: Это фильмы, производство которых начиналось еще в Беларуси. Прошло три года. Это как «Бульбамуві» — пограничный фестиваль, ведь мы покажем фильмы, работа над которыми начиналась еще в Беларуси.

Николай Лавренюк: Я знаю, какое белоруске кино будет жить всегда, — это анимация. В Варшаве был показ фильма, который назывался «Кровь и караоке». Очень талантливого беларусского режиссера Юрия Семашко.

Януш Гаврилюк: Лауреата «Бульбамуві — 2022».

Николай Лавренюк: Интересный пример — «Мусорная голова». У него есть фильмы про поэта, который пишет про всякое говно. И это с таким юмором, с таким кинематографическим чувством. Он все это делает сам. «Мусорная голова» — он оператор, режиссер, актер. Ты видишь, что человек талантлив, что он сам себе сделал.

Сергей Чалый: Дальше должна быть работа продюсеров. Это нужно показывать тем, у кого есть деньги, и потом из этого делать настоящий фильм. 

Николай Лавренюк: Ну, это такая работа, очень долгий путь. 

Сергей Чалый: Мог ли ты, Януш, представить после всего, что случилось, что твой фестиваль снова станет популярным?

Януш Гаврилюк: Мне трудно поверить в это. 

Николай Лавренюк: Ситуация такая — Януш начинал как панк все это, а сейчас является директором главного фестиваля беларусского кино. Я начинал с работы на Беларусском государственном фестивале «Лістапад», а теперь вот хочу быть панком. Но не знаю, как это сделать. Если кто из вас знает, какие курсы, может, напишите в комментах, пожалуйста. 

Януш Гаврилюк: Приходи 25 ноября в 23 вечера на Пукста, будешь панком. 

Сергей Чалый: О чем же снимать сейчас? Я везде, не только в кинематографе, слежу за тем, как же перерабатывается этот опыт революции и контрреволюции 2020 года. И я вам скажу, что пока искусство, как говорил Костик в «Покровских воротах», еще в большом долгу.

Николай Лавренюк: Во-первых, кино не должно ничего. Если есть такое, что беларусское кино должно быть таким, и таким, и таким... Как человек хочет сделать, так и делает. Кто-то хочет сделать реалистичным фильм. Это не может быть по принуждению. 

Сергей Чалый: Ну а кто-то делает фильм «На другом берегу».

Николай Лавренюк: Вот об этом не надо, пожалуйста. 

Януш Гаврилюк: Когда мы делали конкурс «Бульбамуві» до 2015 года, приходили фильмы к нам, для меня там всегда была такая проблема, что это фильмы-кальки, только в беларусском лесу происходят какие-то события. Либо кто-то делает фильм вымышленный, что кроме него самого никто не понимает, о чем он. Люди жили в Беларуси и не видели того, что вокруг них. Это тоже была и есть проблема кино «Беларусьфильма». Смотришь такое кино и не знаешь, в какой стране происходят события. 

2020 год сделал так, что беларусы увидели, что вокруг них происходит. И это также отражается в фильмах на «Бульбамуві» после 2020-го. Может, многовато этого, но люди показывают в искусстве то, что они пережили, то, что видели. Раньше этого не было. 

Николай Лавренюк: Я вспомнил про такой фильм, документальный, кстати, тоже экспериментальный. Называется он «Мара». Это фильм Саши Кулак. Документальный фильм о беларусских протестах, но он идет в направление сказки. Главная героиня — художница, которая в образе белой королевы выходит на протесты. Это очень хороший фильм. Он также получил много наград. И, мне кажется, что беларусское кино пойдет в эту сторону. Может, еще какое-то время в таком реалистичном направлении будут это показывать, но step by step когда-то будет такое.

Януш Гаврилюк: В этом году на «Бульбамуві» будет также много протестного кино. Мне кажется, что это уже людям немного... Было бы хорошо, чтобы начать еще и игровое кино.